Прошло больше месяца с публикации моих «Возражений» Анне Анатольевне Комаровой и две недели с момента её ответа. Думаю, было достаточно времени для обсуждения, переосмысления и возможности сделать вывод у всех участвующих в обсуждении поднятой проблематики сторон. Позволю и я себе, после отшумевших бурных страстей, ответить и более аргументировано изложить причины, побудившие меня затронуть сию проблему.

За отправную точку ныне возьмём ответ Анны Анатольевны.

Мне предъявлен справедливый, на первый взгляд, упрёк в том, что Анна Анатольевна уже «в комментариях к публикациям» открестилась от «якобы» её слов и, следовательно, смысла в моих «Возражениях» нет, и это просто «заказуха».

Нет, это не «заказуха»; всё, что я написал — моё личное мнение.

И да, я видел Ваш комментарий-опровержение на Ридусе, но всё равно опубликовал свою статью — на то были причины, о которых ниже.

И так, разберём по порядку вопросы.

«Безответственные» СМИ против «ответственных» экспертов

Анна Анатольевна, Вы говорите: «Уже писала, что давно никто с «экспертами» не согласует публикации»; но Вы являетесь руководителем Научно-методического центра, и, я уверен, разбираетесь в правовых вопросах; а в данном случае Право полностью на Вашей стороне.

Согласно п. 1 статьи 152 Гражданского кодекса России, «гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Если сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, распространены в средствах массовой информации, они должны быть опровергнуты в тех же средствах массовой информации».

Согласно разъяснению Прокуратуры, данные правила применяются и к защите деловой репутации организации.

Более того, за клевету, то есть распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, статьёй 129 Уголовного кодекса России установлена уголовная ответственность.

Закон России «О средствах массовой информации» устанавливает презумпцию несоответствия действительности сведений, распространённых в средствах массовой информации. Таким образом, обязанность доказывать соответствие действительности распространённых средством массовой информации сведений возложено на редакцию.

В суд с исковым заявлением о защите чести, достоинства и деловой репутации может обратиться как физическое, так и юридическое лицо. При этом истец обязан доказать лишь сам факт распространения порочащих сведений лицом, к которому предъявлен иск.

Я уверен, что Вы достаточно компетентны, чтобы знать всё это; то, что Вы, являясь должностным лицом, выступающим от имени Научно-методического Центра социально-педагогических проблем образования глухих и жестового языка, а так же являясь признанным экспертом, не предъявляете к СМИ претензий за, якобы, искажения Ваших слов в публикациях, заставляет задуматься. Правоприменительная практика в этой области сложилась; больших усилий по доказыванию своей правоты со стороны эксперта не требует.

Считаю важным подчеркнуть, что одна из тех Ваших статей, о которых мы сейчас дискутируем, опубликована во Всероссийской газете «Ведомости» — деловом авторитетном издании федерального уровня.

На основании вышесказанного напрашивается вывод, что публикации точны.

Это первая причина, на основании которой я позволил себе опубликовать предыдущую статью.

«Все мои убеждения» — говорит Анна Анатольевна — «взгляды, идеология, если хотите, а также позиция по терминологии излагаются в МОИХ статьях, заметках, комментариях, иных публикациях, в открытых выступлениях, многие из которых записаны на видео».

Это вторая причина публикации.
То есть, я критикую именно Вашу позицию, систематически изложенную в течение многих лет во множестве публикаций. Именно поэтому я счёл, что Ваш «отказной» комментарий не отменяет всего сказанного Вами ранее, не меняет Вашей позиции.

Посему мне представилось правомерным (обосновано выше) считать именно Вашими слова в тех двух публикациях и разобрать поднятые там вопросы.

Какая часть от целого является подлинным целым?

«С другой стороны» — пишет Анна Анатольевна — «это попытка столкнуть лбами нашу защиту жестового языка глухих России (РЖЯ – подлинного языка глухих) с работой старых опытных переводчиков, прошедших школу Гейльмана и Игнатенко… Да всем переводчикам низкий поклон за всю их работу!».

Вот мы и подошли к самому главному.

Я имею честь быть учеником Школы Гейльмана и Игнатенко; считаю достойным повторить имена моих учителей: Майя Семёновна Гурина, Татьяна Дмитриевна Оганес, Людмила Алексеевна Овсянникова, Людмила Михайловна Осокина, Валентина Петровна Камнева; изучал жестовый язык в Учебно-методическом центре ВОГ, Российском государственном социальном университете по методикам И. Ф. Гейльмана и А. А. Игнатенко; служу переводчиком жестового языка девятнадцать лет.

Анна Анатольевна, с 2011 года Ваш Центр носит имя профессора Галины Лазаревны Зайцевой.

Галина Лазаревна Зайцева, в своей статье «Калькирующая жестовая речь в коммуникативной деятельности глухих», изданной в сборнике «Жест и слово. Научные и методические статьи», М. 2006, ISBN 5 88949 055 9, пишет следующее: «Система жестового общения глухих имеет сложную структуру: включает разговорную и калькирующую разновидности жестовой речи. Разговорная жестовая речь — самостоятельная знаковая система — используется, главным образом, в непринуждённом неофициальном общении. Усваивая разговорный жестовый язык в семье (если родители глухие) или в детском коллективе школы-интерната, куда дети поступают учиться, глухие учащиеся старших классов и вечерних школ свободно владеют разговорной жестовой речью, успешно используют эту систему в коммуникативной деятельности. Калькирующая жестовая речь, формирующаяся как вторичная система на базе усвоения словесного языка, обслуживает нужды общения глухих в официальной обстановке… В то же время выяснилось, что в развитии калькирующей жестовой речи взрослых глухих учащихся имеются существенные пробелы, что снижает информативность сообщений, передаваемых при помощи КЖР. Поскольку при проведении идейно-воспитательной и культурно-массовой работы, организуемой Обществами глухих, при переводе передач Центрального телевидения и др. применяется преимущественно калькирующая жестовая речь, важной задачей является повышение уровня владения КЖР глухими учащимися. Вполне очевидно, что задачу следует решать с учётом особенностей лингвистической структуры калькирующей жестовой речи и специфики её коммуникативных функций».

Вы же, объявляете часть (разговорную жестовую речь) целым («подлинным» русским жестовым языком). Это и есть предмет моей критики.

Калькирующая жестовая речь и разговорная жестовая речь являются неотъемлемой составной частью жестового языка.

«Кому более интересны боле объективные публикации» — говорит Анна Анатольевна — «я уже писала о Большом Городе и Московском Комсомольце».

Посмотрим эти публикации.

Издание «Большой город»

«Большой город», статья от 25 марта 2013 г. «Жестовое имя Медведева — «медведь»:

— Что представляет собой калькирующая жестовая речь?

— Она существует всегда и везде — когда под словесный язык просто подставляются жесты из соответствующего национального жестового языка. То есть я говорю по-русски, только вместо русских слов вставляю жесты: «я» — я показываю жест «я», «иду» — я показываю жест «иду», «в» — показываю предлог «в», «магазин» — показываю «магазин». В этой речи сохраняется грамматика русского языка, и, в общем-то, к жестовому языку глухих она имеет мало отношения. Как правило, её используют люди, которые не смогли овладеть нормальным жестовым языком. Представьте — например, вы хотите выучить китайский язык. И вы просто выучили 500 китайских слов, вместо русских подставляете китайские и считаете, что говорите при этом по-китайски. Вот это и будет калькирующая жестовая речь.

Сухой остаток: калькирующую жестовую речь используют люди, которые не смогли овладеть (читай — недоучки) нормальным жестовым языком; а приведённый пример показывает читателю абсолютный аграмматизм КЖР в принципе — в таком свете, безусловно, нужно изучать правильный язык, а не эту КЖР для отсталых.

В ответе мне, Анна Анатольевна пишет: «О разнице РЖЯ и КЖР писалось сто раз… я против проведения железного забора между этими коммуникативными системами».

Эти слова и цитата из «Большого города» противоречат друг другу.

Газета «Московский Комсомолец»

Теперь посмотрим, что опубликовано в «Московском комсомольце» № 26246 от 04 июня 2013 г. в статье «Общение в беззвучном режиме»:

Центр образования глухих и жестового языка им. Г. Л. Зайцевой — это единственные место в столице, где преподают собственно жестовый язык, а не калькирующую жестовую речь. «Если человек начинает изучение с кальки, формируется клише, что жестовая речь — это русские фразы, под которые мы подстраиваем какие-то жесты, и впоследствии будет гораздо труднее понимать глухих. В то время как РЖЯ — совершенно самостоятельная языковая система», — говорит Анна Комарова.

Но такой подход в преподавании языка жестов в России пока что исключение. В отечественной сурдопедагогике исторически сложилась традиция — заменять жестовый язык обучением калькирующей жестовой речи, которая основана на устном русском языке. И в других московских центрах распространён именно такой метод обучения.

Сухой остаток: снова железобетонный забор между жестовым языком и КЖР. Но кто-то был против забора…

«Российская газета»

А вот непревзойдённый тяжеловес «Российская газета», аж за 2007 год (опубликовано в РГ /Федеральный выпуск/ № 4370 от 23 мая 2007 г.), статья «Разговор на пальцах. В Госдуме обсуждается закон о жестовом языке»:

РГ | Спрошу, как полный дилетант: в чём заключаются национальные особенности языков? В каждой стране свои жесты для одних и тех же понятий? Или мимика специфическая?

Комарова | Не совсем так. Есть два вида жестового общения. Первый: полноценная национальная лингвистическая система со своей грамматикой, со своим набором жестов. Причём порядок предъявления жестов в русском жестовом отличается от того, которому мы привыкли в словесном. По-русски я спрашиваю: «Кем он работает?» А жестами это будет так: «Работает он что?» Так говорят полностью глухие люди. А есть ещё другой вид жестового общения, который используется для разговора с теми, кто плохо владеет жестами или кто поздно потерял слух. То есть жестовый «адаптированный», второй приобретённый язык. Это называется калькирующая жестовая речь. Она повторяет порядок слов и грамматику языка страны.

Сухой остаток: тотже полноценный жестовый язык, и неполноценный, «адаптированный» для «немОгущих» — калькирующий.

Мне не известно более авторитетное издание в России — статус официального печатного органа Правительства страны что-то да значит.

Позиция

Анна Анатольевна, согласитесь, что такое противопоставление «полноценного» жестового языка, и «неполноценного», «адаптированного» — калькирующего — Ваша многолетняя выверенная, выдержанна позиция.

Каждый читатель может в этом убедиться, достаточно в любой поисковой системе ввести запрос: «анна комарова +калькирующий»; результат будет интересным.

Вместо заключения

В русском языке есть разные виды речи, известные любому школьнику: литературная (нормированная) речь; разговорная (бытовая); официальная; просторечная; диалектная; безграмотная; бранная; нецензурная и другие виды речи. И никто не объявляет бытовую речь «исконно-подлинно-русским языком», низводя все остальные виды речи до уровня недоязыка.

Жёсткое противопоставление одной разновидности (РЖР) жестовой речи другой (КЖР), ведёт к полному разрушению сложной структуры системы жестового общения глухих, включающей /по Зайцевой/ разговорную и калькирующую разновидности жестовой речи.

Проигравшими здесь будут только глухие, которым мы с Вами служим. Дискредитация калькирующей жестовой речи неизбежно ведёт к изоляции глухих от общества, от всей суммы знаний, накопленных на русском языке; а это, в свою очередь может оказаться путём к подлинной дискриминации глухих.

P. S. Или — что в имени тебе моём…

«Научно-методический Центр социально-педагогических проблем образования глухих и жестового языка». Здесь ошибка в управлении: между словами «образование» и «язык» стоит союз «И».

С точки зрения русского языка, правильным должно быть: «Научно-методический Центр жестового языка и социально-педагогических проблем образования глухих».